Analytics Publications

При рассмотрении арбитражными судами различных имуществен­ных требований в отношении доли (части доли) в уставном капи­тале общества с ограниченной ответственностью немаловажным является вопрос об определении момента возникновения у сто­роны процесса права на спорную долю (часть доли). Однако этот вопрос имеет важное практическое и теоретическое значение не столько для разрешения споров о виндикации, реституции доли, признания на нее права или о восстановлении корпоративного контроля над обществом, сколько при рассмотрении иных требо­ваний, связанных с участием в деятельности общества «восстанов­ленного» судом участника.

Федеральный закон от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограни­ченной ответственностью» (долее — Закон об ООО), как правило, регу­лирует вопросы возникновения права на долю в уставном капитале у общества или его участника в случае перехода этой доли в результате правомерных действий участ­ников гражданско-правовых отношений или в силу наступления (ненастуления) опреде­ленных событий и (или) истечения норматив­но установленных сроков¹. Исключением из регулирования указан­ных правомерных действий является переход права на долю по судебному акту к ист­цу, который как участник общества (или само общество, если соответствующее пра­во было предоставлено ему уставом) на мо­мент продажи доли третьему лицу имел пре­имущественное право покупки доли, одна­ко ответчики (продавец и покупатель доли) проигнорировали (т. е. нарушили) это право при уступке доли.

Закон об ООО не ориентирован но регули­рование всего многообразия случаев непра­вомерного и недобросовестного поведения субъектов гражданского оборота, которые так часто встречаются в российской дей­ствительности. Например, этот правовой акт не закрепляет каких-либо положений, поз­воляющих решить вопрос о моменте возник­новения права на долю у истца, который смог восстановить себя в правах участника обще­ства в результате удовлетворения его требо­ваний в арбитражном суде в отношении этой спорной доли. Также не решен вопрос о мо­менте возникновения прав на долю в случае, когда суд переводит права и обязанности по­купателя этой доли на истца — участника об­щества при нарушении преимущественного права последнего.

В настоящей статье под спорной долей по­нимается доля в уставном капитале ООО, окончательная правовая судьба которой раз­решается в судебном порядке. Именно на по­лучение прав на эту долю направлены имуще­ственные притязания истца. Истец претендует на данную долю, как правило, в связи с незаконным выбытием права на нее из его имуще­ственной сферы (в результате у истца уменьшается процентное соотношение его участия в уставном капитале либо он вовсе утрачива­ет статус участника) или желанием увеличить в силу закона свое участие в уставном капи­тале общества.

В судебной практике встречается несколько видов споров, в которых бесспорное обла­дание долей выступает в качестве конечной цели истца. Эти споры лучше всего класси­фицировать по способам защиты, предусмо­тренным законом и используемым в право­применительной практике: споры о переводе прав и обязанностей покупателя доли, о вин­дикации, о реституции, о признании права на долю, о восстановлении корпоративного контроля.

Момент возникновения права на спорную долю имеет важное прикладное значение для рассмотрения иных производных от упо­мянутых споров дел, напрямую не связанных с определением правовой принадлежности спорной доли, а также для соблюдения тако­го важного принципа гражданского права, как стабильность гражданского оборота. От определения названного момента зависит возможность реализации участником прав, закрепленных в ст. 8 Закона об ООО, и, пре­жде всего, права на участие в управлении де­лами общества путем формирования орга­нов управления, одобрения сделок, в совер­шении которых имеется заинтересованность (далее — сделки с заинтересованностью), и крупных сделок общества. Кроме того, в случае удовлетворения соответствующих требований «восстановленный» судом участ­ник может обратиться в суд с исками о признании недействительными крупных сделок, сделок с заинтересованностью и решений органов управления обществом, совершен­ных (принятых) в период, когда он считался утратившим статус участника, либо с иском о переводе на него прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи доли, заключенному в спорный период. Также не исключена возможность подачи этим участником иска о взыскании с членов совета директоров общества, единоличного исполнительного органа, членов коллегиаль­ного исполнительного органа общества или управляющего убытков, причиненных назван­ными лицами обществу (п. 5 ст. 44 Закона об ООО) за то время, когда истец не значил­ся в ЕГРЮЛ в качестве участника общества³. Таким образом, ввиду того, что общество с ограниченной ответственностью является в настоящее время в России наиболее рас­пространенной организационно-правовой формой коммерческих организаций, для гражданского оборота весьма важны следующие вопросы, касающиеся определе­ния момента возникновения права на спорную долю.

Зависит ли момент возникновения право на спорную долю от выбранного истцом спо­соба защиты своего нарушенного право? С какого момента «восстановленный» участ­ник может реализовывать свои права в обществе (участвовать в управлении, запраши­вать информацию, отчуждать долю, выходить из общества и т. п.): с момента вступления в законную силу судебного акта, с момента внесения и регистрации соответствующих из­менений в уставе общества и ЕГРЮЛ? Если /доля истца выбыла из его обладания в результате неправомерных действий, то возникает ли у него право на долю вновь после вступле­ния в законную силу решения суда или оно лишь подтверждается судом и существова­ло у истца в течение всего времени непра­вомерного выбытия? Вправе ли «восстанов­ленный» судом участник оспаривать сделки общество и решения его органов управле­ния, совершенные [принятые] до возврата истцу спорной доли? Вправе ли он при таких же обстоятельствах заявить требования о пе­реводе на него прав и обязанностей покупа­теля доли и взыскании убытков, причиненных органами общества?

В теории гражданского права и арбитражной практике не выработано какого-либо едино­образного и четко обоснованного подхода для решения проблемы момента возникнове­ния права на спорную долю и, гак следствие, для решения иных поставленных вопросов. Осуществим краткий экскурс в обозначен­ную проблему с точки зрения арбитражной практики и выскажем свое мнение относи­тельно поставленных вопросов. 

Начнем со способов защиты.

Перевод прав и обязанностей покупателя-третьего лица на участника общества

Согласно п. 4 ст. 21 Закона об ООО, при продаже доли с нарушением преимуществен­ного права покупки любой участник общества вправе потребовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей поку­пателя. Однако в Законе не указано, с како­го момента при удовлетворении данных тре­бований истец становится владельцем доли, а покупатель утрачивает статус участника: с момента заключения сделки, по которой переводятся права, с момента вступления в силу решения суда или с момента внесе­ния и регистрации изменений в уставе и (или) ЕГРЮЛ.

При обращении к арбитражной практике ввиду сходства правовой природы общества с ограниченной ответственностью и акцио­нерного общества, а также тождественности некоторых нормативных правил, регламен­тирующих эти две формы корпораций, пред­ставляется обоснованным использование в отношении ООО подходов, выработанных судами при разрешении правовых проблем, касающихся акционерных обществ. В связи с этим заслуживает внимания пози­ция, сформированная Президиумом ФАС Северо-Кавказского округа касательно во­проса о моменте возникновения права соб­ственности на акции, права покупателя ко­торых переведены судом на акционера ЗАО в связи с нарушением преимущественного права.

Согласно данной позиции, договор, заклю­ченный с нарушением преимущественного права, не является недействительной сдел­кой. В законе отсутствует указание на то, что при переводе прав и обязанностей покупателя в судебном порядке новый покупатель становится собственником акций с мо­мента заключения договора. Поэтому решение суда о переводе прав и обязанностей покупателя на истца не имеет обратной силы. Истец приобретает права покупателя не ранее момента вступления решения суда в законную силу.

Следует согласиться с подобной логикой и в отношении доли в уставном капитале об­щества с ограниченной ответственностью. Закон об ООО не предусматривает, что права и обязанности покупателя доли пере­водятся с эффектом «обратной силы». В этом случае внесение изменений касательно со­става участников и структуры уставного ка­питала в устав и (или) ЕГРЮЛ не имеет пра­воустанавливающего значения. Согласно п. 2 ст. 307 ГК РФ, обязательства возникают из договора вследствие причине­ния вреда и из иных оснований, указанных в Кодексе. Данной норме корреспондиру­ет п. 1 ст. 8 ГК РФ, в соответствии с которым гражданские права и обязанности возника­ют, помимо прочего, из судебного решения, установившего гражданские право и обя­занности. Следовательно, у истца уже с мо­мента вступления в законную силу принятого в его пользу судебного акта возникнет пра­во на долю, отчужденную в обход преимуще­ственного права.

Восстановление корпоративного контроля

Востановление корпоративного контро­ля в качестве способа защиты для возврата статуса участника общества стало возмож­ным совсем недавно, в 2008 г., когда Прези­диум ВАС РФ принял несколько постановле­ний по конкретным делам. В судебных актах указано, что ст. 1 2 ГК РФ предусматривает такой способ защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовав­шего до нарушения права. В области корпо­ративных отношений его реализация может выражаться в виде присуждения истцу соот­ветствующей доли в уставном капитале хозяйственного общества исходя из того, что он имеет право на такое участие в хозяй­ственном товариществе или обществе, ко­торое он имел бы при соблюдении требова­ний действующего законодательства⁶. В постановлении Президиума ВАС РФ от 10.06.08 № 5539/08 сделан вывод, что если судебными актами подтверждено пра­во гражданина на долю в уставном капитале общества, а следовательно, подтвержден его статус участника общества, то отсутствие в ЕГРЮЛ записи о нем как об участнике общества не лишает его права преимуще­ственной покупки доли, продаваемой другим участником. Считаем, что изложенный вывод имеет общий характер и потому может быть использован при применении истцом иных способов защиты для возврата своей доли. Значит, при разрешении судом спора о при­надлежности доли истец может реализовывать все свои права участника общества, не дожидаясь внесения и регистрации соответ­ствующих изменений в уставе или ЕГРЮЛ. Вместе с тем в упомянутых постановлениях отсутствуют выводы относительно того, воз­никает ли при удовлетворении требований о восстановлении корпоративного контро­ля у истца право на долю заново либо это право у него не прекращалось, а судебный акт лишь подтверждает его существование, в частности, и в спорный период. Арбитражная практика, сформированная после приня­тия этих актов ВАС РФ по аналогичным спо­собам защиты, пока не дает ответа на по­ставленный вопрос.

По нашему мнению, введение в правопри­менительный обиход такого способа защи­ты, как восстановление корпоративного кон­троля, обусловлено стремлением высшей судебной инстанции, используя имеющий­ся инструментарий средств защиты, найти возможности для максимального устране­ния последствий утраты корпоративных прав участниками корпоративных отношений в ре­зультате недобросовестного поведения не­которых участников гражданского оборо­та (в том числе при рейдерских захватах). По сути, такие способы защиты, как виндика­ция и реституция долей, направлены на воз­врат долей в натуре.

Если суд установит, что участник общества обладал корпоративным контролем до нару­шения его права, то восстановление положе­ния, существовавшего до нарушения права, как раз и выражается в восстановлении кор­поративного контроля. В связи с этим можно говорить о возврате ему доли в натуре. Из анализа постановлений Президиума ВАС РФ можно сделать вывод, что сформулиро­ванная судом конструкция защиты корпора­тивных прав применима независимо от того, каким именно образом и в результате каких действий участник общества лишился корпо­ративного контроля (т. е. независимо от того, произошло ли это, например, в результате совершения сделок в нарушение или обход закона либо преимущественного права, при­нятия корпоративных решений компетентны­ми органами общества, регистрации измененных учредительных документов общества, внесения записи в ЕГРЮЛ и т. п.). Так, в одном из постановлений суд устано­вил нарушение преимущественного пра­ва покупки отчуждаемой доли, а в дру­гом — речь шла о возврате проданной по недействительной сделке доли. В связи с изложенным имеются веские основания полагать, что Президиум ВАС РФ считает возможным для эффективной защиты нару­шенного корпоративного права участника общества применять не общие способы за­щиты нарушенных прав (например, винди­кацию, признание сделки уступки доли не­действительной и ее реституцию, признание права на долю, признание недействительны­ми записей в ЕГРЮЛ и др.), а специальный выработанный им способ — восстановление корпоративного контроля, который как бы вбирает в себя все другие способы защиты, широко применяемые на практике. К сожалению, Президиум ВАС РФ не выска­зался конкретно и однозначно о возможно­сти использования восстановления корпора­тивного контроля в качестве универсально­го способа защиты прав на спорную долю, а также не разрешил сомнений в пригод­ности имеющихся в арсенале гражданского права общих мер защиты прав собственни­ков или кредиторов в обязательственных от­ношениях для сферы корпоративных отношений. Таким образом, на сегодняшний день судебная практика не устранила (а напро­тив, усугубила) проблему конкуренции исков, используемых при восстановлении статуса участника общества.

Представляется, что, отталкиваясь от общей направленности использования восстановле­ния корпоративного контроля для максималь­но эффективной защиты и нивелирования пoследствий нарушенных прав участников кор­поративных отношений, а также от основных начал гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК РФ), ориентирующих гражданский оборот на обеспечение восстановления на­рушенных гражданских прав без учета вы­бранного способа защиты, нужно исходить из того, что при вынесении положительно­го решения по иску участника, доля которо­го незаконно выбыла из его обладания, происходит лишь подтверждение права истца на спорную долю.

Участнику возвращается корпоративный кон­троль, но это не означает, что с момента не­правомерного выбытия его доли до момента вступления в силу решения суда он не являлся участником общества. Это лицо до суда все­го лишь не могло подтвердить надлежащим образом перед обществом и (или) иными ли­цами свой статус участника. Новое право у истца с момента вступления судебного акта в законную силу не возникает, поскольку оно уже возникло у него ранее и не было право­мерно прекращено.

Отношения между обществом и его участ­ником, опосредованные владением послед­ним доли в уставном капитале общества, мо­гут быть прекращены только по основаниям, предусмотренным законодательством. Не­правомерное выбытие доли из имуществен­ной сферы участника не является основанием для прекращения права участника, который до вынесения соответствующего судебно­го акта не может подтвердить свой законный статус участника. Поэтому вывод о повтор­ном возникновении у «восстановленного» участника непрекращенного права на долю не соответствовал бы ни логике, ни закону.

Реституция доли

Если доля участника была неправомерно отчуждена по недействительной сделке, то для возврата доли в натуре и подтверждения наличия статуса участника общества ис­тец может воспользоваться таким способом защиты своих корпоративных прав, как при­знание недействительной сделки и приме­нение последствий ее недействительности (реституция). Реституция не является вещно-правовым способом защиты и применяет­ся в силу факта признания судом сделки не­действительной независимо от ее правовой природы и предмета сделки, поэтому в прак­тике и теории отсутствуют серьезные проти­воречия по поводу возможности примене­ния этого правового инструмента в отноше­нии спорной доли.

По нашему мнению, проблема определения момента возникновения права на спорную долю в случае возврата доли в рамках при­менения последствий недействительности ни­чтожной сделки решается так же, как и при восстановлении корпоративного контро­ля. Участник общества с момента вступления в силу судебного акта может надлежащим образом подтвердить перед обществом, ины­ми участниками и третьими лицами свой ста­тус участника. Согласно п. 1 ст. 167 ГК РФ, недействительная сделка не влечет юридиче­ских последствий, за исключением тех, кото­рые связаны с ее недействительностью, и не­действительна с момента ее совершения. Следовательно, у «восстановленного» участ­ника право на долю не исчезало после со­вершения недействительной сделки и поэто­му не могло второй раз у него возникнуть

Виндикация доли

В тех случаях, когда незаконное лишение долей реализуется посредством заключе­ния сделки по их отчуждению, за первой та­кой сделкой обычно следует еще одна или несколько сделок. Как правило, это нужно для искусственного создания мнимого до­бросовестного приобретателя. В подобной ситуации реституция по первой сделке как средство возврата долей в натуре не может привести к достижению цели, преследуемой потерпевшим участником. Восстановление нарушенного права может быть достигнуто только предъявлением виндикационного иска. Вместе с тем приме­нение данного способа защиты в отношении долей сопряжено с рядом теоретиче­ских и практических проблем. Дело в том, что этот способ защиты относится к чис­лу вещнолравовых способов и, по мнению представителей классической цивилисти­ки10, не может быть применен при виндика­ции имущественного права, коим является доля.

Как известно, виндикационный иск — это тре­бование владеющего собственника к владеющему несобственнику. Опустив вопрос о корректности применения категорий «соб­ственность» и «владение» к имущественному праву, можно сделать вывод, что в предмет исследования по спорам такого рода вхо­дят вопросы об обладании истцом на соответствующем праве спорной долей и о без­основательном владении (внесении записи в ЕГРЮЛ) этой долей ответчиком. Удовлетворяя виндикационные притязания, суд тем самым не только возвращает «по­страдавшему» участнику долю в натуре, но и признает, что истец являлся надлежащим правообладателем доли на момент ее неза­конного выбытия из его имущественной мас­сы, на момент незаконного владения ответ­чиком спорной долей и на момент принятия судебного акта. Кроме того, суд устанавли­вает безосновательность получения ответчи­ком [и лицами, предшествующими ему) пра­ва на предмет спора, а значит, и отсутствие оснований прекращения у участника права на долю.

На основании изложенного, а также руковод­ствуясь выводами, сформулированными в на­стоящей статье в частях, посвященных вос­становлению корпоративного контроля и ре­ституции доли, можно утверждать, что право на спорную долю при ее виндикации не воз­никает заново с момента вступления в силу су­дебного решения. Оно существовало в объ­ективной действительности в спорный период и принадлежало определенному субъекту — истцу.

Признание права на долю

Еще один способ подтверждения истцом своего статуса надлежащего участника общества — иск о признании права на долю. На практике чаще всего заявляется вещно-правовой иск о призна­нии права собственности но долю13, хотя сама доля является лишь имущественным правом, а не индивидуально-определенной вещью. В традиционном понимании необходимость в таком способе защиты, как признание права, возникает тогда, когда наличие улица опреде­ленного права подвергается сомнению, оспа­ривается, отрицается, приводит к невозможно­сти его использования, затрудняет использо­вание или имеется реальная угроза подобных действий. Если предметом спора является доля в уставном капитале общества, иск о призна­нии права будет внедоговорным требованием надлежащего правообладателя доли конста­тировать перед другими лицами факт принад­лежности ему права на спорную долю. Следо­вательно, данный иск направлен на то, чтобы суд подтвердил уже существующее правоот­ношение. Значение судебного решения опре­деляется тем, что оно подтверждает право, ко­торое существовало на момент возникнове­ния спора, предъявления иска и разрешения возникшего спора.

Оспаривание сделок и корпоративных актов общества

Мы рассмотрели основные способы защиты, которые чаще всего применяются в практике для подтверждения истцом через суд своего права на спорную долю. Наибольший интерес с точки зрения последствий такого получения права на долю для устойчивости хозяйственных отношений и корпоративных актов общества представляют требования о восстановлении корпоративного контроля, реституции, винди­кации долей и признании права на долю.

Как видно из приведенных рассуждений, пра­во на спорные доли в результате использо­вания указанных инструментов не возникает вновь у «потерпевшего» участника. В резуль­тате удовлетворения судами соответству­ющих исков происходит лишь достаточное для действующего правопорядка надлежащее подтверждение прав истца на долю. Однако это не означает, что право истца на долю не существовало в период неправомерного вы­бытия спорной доли.

Таким образом; момент возникновения пра­ва на спорную долю от выбранного истцом способа защиты нарушенного права никак не зависит. В связи с этим было бы полезным для устойчивости гражданского оборота, еди­нообразия арбитражной практики и повыше­ния эффективности восстановления нарушен­ных прав участников, незаконно лишенных долей, унифицировать посредством судеб­ного правоприменения и (или) законодатель­ного вмешательства арсенал гражданско-правовых мер защиты. С этой  целью  необходимо дополнительно выработать механизм «сдержек и противо­весов», который позволял бы учитывать инте­ресы не только утратившего контроль участ­ника, но и лиц, которые при приобретении такого контроля у неуполномоченных лиц действовали бы с необходимой для участни­ков экономической (в частности, предприни­мательской) деятельности осмотрительно­стью, разумностью и добросовестностью. Общим выводом является также то, что с мо­мента вступления в силу судебных актов по рассмотренным в статье требованиям «восстановленный» участник может офици­ально реализовывать свои права в обществе (участвовать в управлении, запрашивать ин­формацию, отчуждать долю, выходить из об­щества и т.п.).

Следуетучитывать, что судебное восстановле­ние статуса участника общества зачастую не единственная цепь истца. Ему важно получить имущественный эквивалент, который он утра­тил. Однако ввиду оперативных действий не­добросовестных лиц, незаконно завладевших долей истца, по выводу активов организации, а также в связи с достаточно длительным рас­смотрением споров в арбитражных судах ис­тец может получить долю, реальная рыночная стоимость которой будет значительно ниже той, которая была у него на момент незакон­ной утраты доли. Кроме того, истцу могут воз­вратить долю в обществе, которое «обросло» многочисленными «непопулярными» корпора­тивными актами, явно нарушающими его пра­ва и права общества.

В силу п.1, 2 ст.21, п.З ст.43, п.5 ст.45, п.5 ст. 46 Закона об ООО и ст. 174 ГК РФ пра­во на оспаривание крупных сделок обще­ства, сделок с заинтересованностью, сделок участников по уступке долей, совершенных в нарушение положений устава о запрете отчуждения или о необходимости согласия участников на уступку, а также решений со­вета директоров, единоличного исполнительного органа, коллегиального исполнительно­го органа общества или управляющего наря­ду с обществом предоставлено и участнику общества. Иные лица не могут считаться за­интересованными по ч. 1 ст. 4 АПК РФ для за­явления указанных требований в арбитраж­ный суд.

«Восстановленный» участник может стол­кнуться с необходимостью оспаривания не­которых управленческих решений общества или сделок общества и других его участни­ков. По нашему мнению, такое лицо впра­ве обжаловать неугодные с его точки зрения корпоративные акты и сделки, в том числе за период, когда он официально не значил­ся в качестве участника общества. Данный вывод следует из приведенных выше обосно­ваний о непрекращении у этого лица прав на долю в надлежащем порядке. В против­ном случае «восстановленный» участник не сможет максимально полно восстановить свои нарушенные права на долю, на управ­ление обществом.

Однако само по себе заявление данным участником требования об оспаривании со ссылкой на то, что в результате неправомер­ного выбытия его доли в спорный период не была учтена его воля законного обладате­ля доли, не может служить самостоятельным основанием для удовлетворения такого иска. А что же будет основанием для удовлетворе­ния требований истца? Чем необходимо ру­ководствоваться и что нужно учитывать при обращении «восстановленного» участника с иском об оспаривании? Ответы на поставленные вопросы требуют до­полнительного глубокого анализа всего пла­ста арбитражной практики, сформированной в отношении не только обществ с ограничен­ной ответственностью, но и акционерных об­ществ. Для решения обсуждаемой пробле­мы немаловажными являются выработанные в доктрине рекомендации. От ответа на указанные вопросы будет зависеть также обоснование возможно­сти заявления «восстановленным» участ­ником общества требования о перево­де на него прав и обязанностей покупате­ля доли и взыскании убытков, причиненных органами общества, даже если нарушение преимущественного права и причинение убытков имели место в период незаконного правообладания спорной долей иным, от­личным от истца, лицом.