Публикации

НЕЗЫБЛЕМОСТЬ ОХРАНЫ ПОШАТНУЛАСЬ

Понятие банковской тайны как сердцевины сведений о клиенте кредитной организации закреплено сразу в нескольких нормативных актах: в Гражданском кодексе РФ (статья 857) и в ФЗ «О банках и банковской деятельности» (статья 26).

Следует сразу оговориться, что содержание статьи 26 ФЗ «О банках и банковской деятельности» значительно расширено по сравнению с общим регулированием в ГК РФ. Такой подход с учетом общих и специальных норм права представляется совершенно обоснованным. Но есть и нечто объединяющее эти два акта – указание на гарантию защиты банковской тайны. А само такое указание подразумевает и наличие корреспондирующих норм об ответственности лиц, которые не обеспечили должную сохранность сведений, составляющих банковскую тайну.

Прогнозируемо арбитражные суды и суды общей юрисдикции оказались теми, кто был вынужден разрешать значительный объем споров между клиентами, банками и уполномоченными органами, которые пытались получить охраняемые сведения. Проблема оказалась настолько значимой, что споры из отношений по охране банковской тайны доходили и до высших судебных инстанций. На судебном толковании названных положений законодательства и предлагается остановиться подробнее.

Достаточно подробное определение банковской тайны и ее характеру дал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 мая 2003 года № 8-П.

В частности, Конституционному Суду пришлось анализировать формальное противоречие ФЗ «О судебных приставах» и статьи 26 ФЗ «О банках и банковской деятельности» в связи с наличием правомочия судебного пристава-исполнителя получать в связи с осуществлением возложенных на него функций необходимые сведения, объяснения и справки. Такое разночтение, по мнению судей Конституционного Суда, порождает возможность различного толкования рассматриваемых положений, что может повлечь искажение «действительной воли законодателя», привести к «произвольному сужению установленного объема банковского иммунитета и возложению на банк не адекватной его природе обязанности перед государственными органами и их должностными лицами».

Действительная воля законодателя была разрешена в пользу ограничения режима банковской тайны в данном конкретном случае. Конституционный Суд достаточно подробно указал на тесную связь банковской тайны и режима ее охраны с положениями Конституции РФ, а также на то, что институт банковской тайны по своей природе и назначению имеет публично-частный характер и направлен на обеспечение условий для эффективного функционирования банковской системы и гражданского оборота.

Следовательно, принуждение должника, который добровольно не исполняет решение суда, через раскрытие сведений о нем, составляющих банковскую тайну, допустимо. Впрочем, был допущена и значимая оговорка о том, что с федерального законодателя не снимается обязанность согласовать законодательство Российской Федерации, которым регламентируется режим банковской тайны, с гражданским законодательством, процессуальным законодательством и законодательством об исполнительном производстве.

Казалось бы, фрагментарный характер принятого судебного акта не должен принципиальным образом повлиять на судебную практику, но случилось ровно обратное. Допустив первое ограничение из принципа охраны банковской тайны, Конституционный Суд РФ стал катализатором попыток различных органов исполнительной власти в отношении своих запросов такую охрану ослабить.

В ПОЛЬЗУ НАЛОГОВЫХ ОРГАНОВ

Это решение послужило выработке главного правила: сведения, составляющие банковскую тайну, должны быть предоставлены в случае, если такое предоставление необходимо для соблюдения Конституционных прав третьих лиц. Суды, рассматривая споры относительно правомерности запросов уполномоченных органов, были вынуждены искать баланс между публичными интересами в лице таких органов и интересами частными.

Достаточно эффективно был разрешен вопрос с доступом к банковской тайне налоговых органов. В пункте 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 57 «О некоторых вопросах, возникающих при применении арбитражными судами части первой Налогового кодекса Российской Федерации» указано, что особый статус банков не освобождает их от выполнения обязанностей, которые предусмотрены Налоговым кодексом РФ для всех организаций, в том числе обязанностей, вытекающих из положений статьи 93.1 НК РФ.

Указанное положение стало активно применяться на практике, которую можно считать к настоящему моменту сформированной окончательно в пользу налоговых органов: например, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 17.12.2018 по делу № А55-31544/2017, постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.04.2018 по делу № А40-186267/2017 и пр.

ТАЙНА НЕ ДЛЯ ФАС

Более интересным является толкование института банковской тайны применительно к запросам Федеральной антимонопольной службы России. Рассматривая кассационную жалобу по спору о предоставлении по запросу ФАС России сведений, составляющих государственную тайну, судья Верховного Суда РФ в Постановлении от 16.02.2015 по делу № А40-14916/2014 допустила существенную оговорку. Так, в судебном акте было указано, что антимонопольный орган на основании части 6 статьи 44 Закона о защите конкуренции и пункта 1.5 Административного регламента обладает правом запроса сведений с соблюдением, в том числе, режима банковской тайны.

Такое понимание Верховного Суда РФ ограничения режима банковской тайны совпадало с пониманием ФАС России. В письме от 10.12.2014 № АК/50597/14 ФАС России подчеркивает, что антимонопольный орган при реализации своих полномочий вправе запрашивать и получать документы и информацию без ограничений по срокам, составу и объему, в том числе сведения, составляющие банковскую тайну. В отдельных судебных актах это письмо приводится в поддержку позиции о правомерности требований антимонопольного органа (дело № А52-2829/2017).

Точку в разночтениях вновь пришлось ставить Верховному Суду РФ. В Определении от 01.02.2019 по делу № А40-199212/2017, отменяя судебные акты нижестоящих инстанций, коллегия судей Верховного Суда РФ указала, что антимонопольный орган не поименован среди лиц, которым могут быть предоставлены сведения, составляющие банковскую тайну.

НАЗАД, В БУДУЩЕЕ…

Анализ позиции Верховного Суда РФ позволяет прийти к выводу о том, что правоприменитель вернулся к первоначальной логике: в отсутствие прямого указания на возможность получения сведений, составляющих банковскую тайну, лицо (даже уполномоченный орган) вправе рассчитывать на такое получение лишь после принятия соответствующих изменений в законодательстве. И следует отметить, что законопроект о наделении ФАС соответствующими полномочиями готовится.

Помимо споров с участием государственных органов проблема защиты сведений, составляющих банковскую тайну, нередко возникает в спорах между хозяйствующими субъектами и между физическими лицами. В таких спорах довод о нарушении банковской тайны, к сожалению, часто используется «для красного словца». Из недавних примеров, заслуживших внимание Верховного Суда РФ, следует отметить Определение от 06.11.2018 № 14-КГ18-47. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда в этом акте отклонила довод о нарушении принципа защиты банковской тайны при уступке прав из договора банковского счета.

И напротив, ссылка заявителя статью 857 ГК РФ охотно принимается судом при рассмотрении требований клиента кредитной организации о предоставлении информации относительно обработки и передачи персональных данных такого клиента (например, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 24.10.2017 № 33-КГ17-21).

Таким образом, несмотря на различия в подходах судов нижестоящих инстанций к оценке обоснованности требований уполномоченных органов о предоставлении сведений, составляющих банковскую тайну, Верховный Суд РФ выработал единый подход: отсутствие прямого указания на истребующее лицо в положениях закона лишает такое лицо права на получение сведений. Такой подход несколько упрощает позицию Конституционного Суда, который обязал устанавливать баланс интересов в каждом конкретном случае, но одновременно и облегчает в значительной степени клиентам кредитных организаций (и самим организациям) понимание требований к предоставлению сведений, составляющих банковскую тайну.