[...]

Юрист банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX Анна Мухина напомнила, что Закон о банкротстве возлагает на внешнего или конкурсного управляющего обязанность «двойного» страхования своей ответственности: необходимо заключать как основной «базовый» договор страхования, не привязанный к банкротству конкретного должника, так и договор дополнительного страхования для конкретного банкротного дела. «Исключениями являются дела о банкротстве отсутствующего должника, а также должника, балансовая стоимость активов которого не превышает 100 млн руб. Неисполнение вышеуказанной обязанности влечет для арбитражного управляющего риск отстранения от исполнения возложенных на него обязанностей», – пояснила она.

Эксперт также отметила, что размер страховой суммы по договору дополнительного страхования ответственности определяется в зависимости от балансовой стоимости активов должника. «Предполагается, что чем больше масштаб деятельности должника и размер его активов, тем больше в среднем размер потенциальных убытков, которые может причинить управляющий кредиторам в процессе реализации своих функций. При этом расходы на страхование ответственности арбитражного управляющего являются его профессиональными издержками и обязательством личного характера, в связи с чем не подлежат возмещению за счет имущества должника», – обратила внимание Анна Мухина.

По ее словам, принимая во внимание личный характер несения расходов на страхование, существенность рисков неисполнения указанной обязанности, а также установление расхождения балансовой и действительной стоимости активов должника, арбитражные управляющие в порядке ст. 60 Закона о банкротстве нередко обращаются с заявлениями об установлении действительной стоимости активов должника – в целях признания отсутствующей обязанности по дополнительному страхованию их ответственности или снижения страховой премии. «В судебной практике сформировалась позиция, согласно которой разрешение вопроса об установлении действительной стоимости активов должника находится в компетенции самого управляющего, и этот вопрос может быть передан на разрешение суда лишь при наличии какого-либо спора, а в случае отсутствия такового – производство подлежит прекращению (постановления АС Московского округа от 27 марта 2024 г. по делу № А40-85886/2021; от 27 апреля 2024 г. по делу № А40-225471/2016; от 6 марта 2024 г. по делу № А40-26474/2016). Верховный Суд изложенную практику неоднократно подтверждал “отказными” определениями (определения от 5 июня 2024 г. № 305-ЭС24-7480 по делу № А40-85886/2021; от 15 августа 2023 г. № 308-ЭС22-6813(4) по делу № А22-1301/2019; от 23 ноября 2022 г. № 306-ЭС21-18452(10) по делу № А49-5140/2020)», – отметила юрист.

В рассматриваемом определении, по мнению Анны Мухиной, ВС закрепил уже устоявшуюся практику судов и однозначно установил, что арбитражные управляющие не вправе прибегать к институту судебной защиты исключительно при наличии внутренних сомнений по вопросам, отнесенным к их компетенции, в отсутствие какого-либо спора с иным лицом. «Безусловно, такой подход соответствует тенденции к снижению нагрузки судов и отражает суть обращения с заявлениями о разрешении разногласий, так как в случае отсутствия таковых подача соответствующего заявления – оксюморон. Однако, учитывая существенность рисков невыполнения обязанности по страхованию, представляется, что в целях получения аргумента для потенциально возможных в будущем споров, арбитражные управляющие тем или иным образом будут инициировать искусственные разногласия по вопросу определения действительной стоимости активов должника», – предположила она.

Полная версия статьи и комментарии других экспертов доступны на сайте Адвокатской газеты по данной ссылке.