Публикации

Несмотря на то, что факторинг[1], не является для российской правовой системы новым институтом, он по-прежнему нечасто применяется российскими компаниями, а его использование в сфере госзакупок носит единичный характер и в большинстве случаев не обходится без судебных разбирательств на стадии исполнения. Разберемся почему?

Правовые аспекты применения факторинга в госзакупках

Причинами непопулярности факторинга в сфере госзакупок во многом являются недостаточная правовая регламентация и отсутствие единообразия в правоприменительной практике. И хотя с правовой точки зрения запрета на использование инструмента финансирования под уступку денежного требования в госзакупках нет, на практике данный инструмент в госсекторе не работает в связи с наличием бюджетных ограничений, которые не позволяют перечислять денежные средства третьим лицам, не являющимся стороной контракта.

Применительно к закупкам для государственных и муниципальных нужд исполнение обязательств, вытекающих из договора факторинга, должно осуществляться с соблюдением норм Федерального закона от 05 апреля 2013 года № 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (далее – Закон № 44-ФЗ).

При оценке правомерности применения факторинга в рамках контрактной системы ключевым является вопрос о возможности уступки финансовому агенту денежного требования исполнителя (поставщика, подрядчика) к государственному или муниципальному заказчику за выполненные работы (оказанные услуги, поставленный товар) по контракту.

Согласно специальным требованиям, предусмотренным пунктом 5 статьи 95 Закона № 44-ФЗ, не допускается перемена поставщика (подрядчика, исполнителя) в обязательстве, за исключением случаев, если новый поставщик (подрядчик, исполнитель) является правопреемником поставщика (подрядчика, исполнителя) по такому контракту вследствие реорганизации юридического лица в форме преобразования, слияния или присоединения (универсальное правопреемство). При этом возможность уступки права требования по госконтракту Законом № 44-ФЗ не ограничивается.

Вместе с тем исполнение договора факторинга неизбежно влечёт необходимость изменения условий оплаты по контракту с заказчиком, вследствие чего применение инструмента факторинга предполагает возникновение трёхсторонних правоотношений, в которые, помимо фактора и его клиента, вовлекается заказчик. Именно на данной стадии исполнения заказчиком третьему лицу (фактору), как правило, и возникают основные проблемы.

Учитывая положения статьи 830 ГК РФ, заказчик обязан произвести платеж финансовому агенту при условии, что он получил от контрагента по контракту либо от финансового агента письменное уведомление об уступке денежного требования данному финансовому агенту. Соответственно, согласно действующим требованиям уведомлять заказчика о переуступке может и его контрагент, и третье лицо, которому переуступлено денежное требование – финансовый агент (фактор). Оба варианта являются допустимыми.

Такая вариативность на практике порождает значительное количество споров. Так, например, государственные заказчики отказываются перечислять денежные средства финансовому агенту на основании уведомления об уступке права требования, ссылаясь на отсутствие соглашения с контрагентом об изменении условий оплаты по контракту и на положения пункта 2 статьи 34 Закона № 44-ФЗ, согласно которым при заключении и исполнении контракта изменение его условий не допускается, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Следует также отметить, что даже наличие в контракте условия о запрете или ограничении уступки прав требования не влечёт недействительности сделки по уступке финансовому агенту денежного требования, вытекающего из такого контракта, что, однако, не освобождает сторону, нарушившую такие запрет или ограничение, от ответственности за нарушение условий контракта (статья 828 ГК РФ).

Дополнительную правовую неопределенность в вопрос о возможности уступки права требования, вытекающего из госконтракта, внесли недавние изменения в статью 448 ГК РФ, вступившие в силу с 1 июня 2015 года, согласно которым названная статья была дополнена пунктом 7. В соответствии с данным пунктом если заключение договора возможно только путем проведения торгов, победитель торгов не вправе уступать права и осуществлять перевод долга по обязательствам, возникшим из заключенного на торгах договора. Следует ли исходя из данной формулировки, что запрет распространяется только на перемену лиц в обязательстве, либо, среди прочего, и на уступку права требования, покажет практика применения указанной нормы, которая пока только формируется. Судебная же практика пока исходит из того, что уступка денежного требования по контракту для публичных нужд не противоречит действующему законодательству.

Мнения госорганов

Позиции регуляторов в отношении возможности уступки прав денежных требований, вытекающих из государственных и муниципальных контрактов, расходятся.

Минфин России придерживается позиции, согласно которой уступка денежного требования к заказчику по государственному или муниципальному контракту не допускается с учётом действующего бюджетного нормативно-правового регулирования (письма от 11 марта 2016 года № 02-02-04/13740, от 26.07.2010 № 02-03-11/2688, от 29.05.2012 № 02-11-05/1904, от 11.03.2015 № 02-02-08/12916).

Минфин России указывает на потенциальные риски, которые несёт в себе уступка денежного требования по государственным или муниципальным контрактам для госзаказчика, связанные, в частности, с исполнением ненадлежащему лицу, в случае если денежное требование к заказчику переуступлено несколько раз (множественность уступки). Кроме того, Минфин России указывает на неурегулированность вопросов о возможности заказчика ссылаться на недостатки товара (работы, услуги), если такие недостатки обнаружены после получения уведомления о переуступке, а также о правомерности зачета встречных требований в таком случае, с учетом положений статьи 386 ГК РФ.

ФАС России придерживается противоположной точки зрения. Так, согласно разъяснениям ФАС России, данным в Письме от 2 октября 2013 года № АД/38430/13, запрет заключения договоров уступки права (требования) оплаты поставленного товара (выполненной работы, оказанной услуги) по государственным контрактам третьим лицам законодательно не установлен.

При этом ФАС России подчёркивает, что при уступке денежного требования осуществляется передача только права требования с госзаказчика оплаты за поставленный товар (выполненную работу, оказанную услугу), перемена поставщика (исполнителя, подрядчика) по госконтракту на основании договора уступки права денежного (требования) не происходит.

Минэкономразвития России высказывает схожую с ФАС России точку зрения, согласно которой исполнитель не ограничивается в праве уступить денежное требование по государственному или муниципальному контракту третьему лицу, но дополнительно отмечает, что уступка в таком случае требует внесения изменений в госконтракт[2].

Как указывает Минэкономразвития России, в связи с особенностями процедуры перечисления денежных средств, установленными бюджетным законодательством, оплата по такому контракту возможна только лицу, реквизиты которого указаны в контракте. Возможность перечисления денежных средств по платежным реквизитам, не указанным в госконтракте, ввиду существующих ограничений процедурного характера, не предусмотрена.  Таким образом, в случае заключения поставщиком (исполнителем, подрядчиком) договора уступки права (требования) оплаты по госконтракту требуется внесение изменений в контракт в части реквизитов лица, которому будет произведена оплата.

Судебная практика

В судебной практике сформировался подход, согласно которому уступка денежного требования к госзаказчику признается правомерной. При удовлетворении требований, вытекающих из договоров уступки денежных требований по государственным или муниципальным контрактам и факторинга, суды, в частности, основываются на следующих обстоятельствах:

• по договору цессии передается только право требования оплаты за выполненные по контракту работы (оказанные услуги, постановленные товары) и перемена исполнителя по контракту не происходит, сделка не противоречит требованиям законодательства о контрактной системе (см., например, Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 02.02.2016 № Ф03-5516/2015 по делу № А73-12752/2014);
  
• доказанность факта исполнения к моменту заключения договора уступки права требования предусмотренных госконтрактом обязательств исполнителя и отсутствие доказательств оплаты исполненного (см. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.03.2015 № Ф05-395/2015 по делу № А40-174847/13, Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 16.07.2015 № Ф01-2175/2015 по делу № А17-3070/2014, Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 21.12.2015 № Ф02-5833/2015 по делу № А33-18387/2014).
  
• договоры уступки права требования не оспорены их сторонами, в установленном законом порядке не признаны недействительными (см. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 11.11.2015 № Ф06-1506/2015 по делу № А12-6813/2015, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 22.10.2015 № Ф05-14360/2015 по делу № А40-201278/14);
  
• дебитор (заказчик) уведомлен об уступке права денежного требования по оплате работ (услуг, товара) по контракту в пользу фактора (см. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 07.10.2015 № Ф05-13866/2015 по делу № А40-205846/2014, Постановление от 01.04.2015 № Ф01-327/2015 по делу № А43-7263/2014).
  

Несмотря на противоречивую практику регуляторов, факторинг, хоть и нечасто, но применяется в сфере госзакупкок, и правомерность такого применения поддерживается судами. При этом, как отмечают суды, разъяснения Минфина России, основанные на указанных выше процедурных ограничениях, сами по себе не являются основанием для ограничения прав граждан и организаций, в частности, на уступку права требования, установленных федеральными законами[3].

Перспективы снятия ограничений и дальнейшего развития

Перспектива применения факторинга в сфере госзакупок предоставляется очень привлекательной для обеих сторон госконтракта. Так, исполнитель получает финансирование, позволяющее ему своевременно выполнить свои обязательства, а также снизить риски работы на условиях отсрочки платежа, часто применяемых в контрактах для публичных нужд. При этом услуги факторов могут быть значительно ниже стоимости кредитования, что позволяет исполнителю снизить затраты на исполнение контракта.

С учетом специфики нормативно-правового регулирования в сфере госзакупок возможность "безрискового" применения факторинга, безусловно, будет зависеть от адаптации существующих процедур взаиморасчетов по госконтрактам к возможности использования данного механизма.

Вместе с тем, устранение одних только процедурных ограничений не снимет ряд указанных рисков и не будет способствовать эффективному применению факторинга в сфере госзакупок, потребуются более комплексные изменения, в том числе и в Закон № 44-ФЗ. В частности, для минимизации рисков злоупотреблений целесообразно установить ограничения множественности уступок, а также предусмотреть особые требования к факторам, которые, безусловно, должны быть повышенными с учетом публичного характера правоотношений, вытекающих из госконтрактов[4]. Кроме того, предстоит урегулировать общие для факторинга вопросы взаиморасчётов при предъявлении заказчиками встречных требований, например, в случае обнаружения недостатков товаров, работ, услуг после получения уведомления о состоявшейся уступке, чтобы не допустить ограничения соответствующих прав заказчика на предъявление возражений против требований кредитора.

Принимая во внимание присоединение в 2014 году России к Конвенции УНИДРУА по международным факторинговым операциям[5], курс законодателя на развитие института факторинга и приведение его в соответствие с международными стандартами уже наметился. Отдельные меры процедурного характера по развитию применения данного финансового инструмента, в числе которых, например, создание единой электронной площадки, в рамках которой субъекты предпринимательства смогут уступать дебиторскую задолженность факторам, уже включены в Стратегию развития малого и среднего предпринимательства до 2030 года. Хотелось бы надеяться, что в ближайшее время будут выработаны единые подходы в нормативно-правовом регулировании применения факторинга, что будет способствовать устранению спорных вопросов правоприменения. 

[1] В настоящее время термин "факторинг" не применяется в российском гражданском законодательстве. По своей правовой природе понятие факторинга, используемое в международной практике, близко к договору финансирования под уступку денежного требования, который регулируется главой 43 Гражданского кодекса Российской Федерации. Сложившаяся правоприменительная практика исходит из тождественности этих понятий (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 06.02.2002 № 5659/01 по делу № А02-446/2001, Письмо МНС России от 15.06.2004 № 03-2-06/1/1371/22).

[2] См. разъяснения Минэкономразвития, изложенные в Письмах от 22.12.2009 № Д22-1625, от 29.12.2009 № Д22-1715, от 22.01.2015 № Д28и-106, от 19.10.2015 № ОГ-Д28-13772, от 02.10.2015 № ОГ-Д28-12759.

[3] См. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.02.2016 № 17АП-18184/2015-ГК по делу № А50-21460/2015.

[4] В настоящее время в качестве финансового агента может выступать любая коммерческая организация (статья 825 ГК РФ). Требование о наличии лицензии для осуществления данной деятельности было исключено из этой нормы в 2009 году Федеральным законом от 09.04.2009 № 56-ФЗ.

[5] См. Федеральный закон РФ от 05.05.2014 № 86-ФЗ "О присоединении Российской Федерации к Конвенции УНИДРУА по международным факторинговым операциям"