Publications

 В последние годы наблюдается тенденция к увеличению количест­ва случаев применения судами нормы ст. 10 ГК РФ о запрете злоупотребления правом. Вместе с тем имеется значительное число судеб­ных актов, основанных на чрезвычайно спорном понимании судами пра­вовой природы и назначения данного института. Особо заметно это проявляется в делах, связанных с денежными обязательствами. В связи с этим полезно проанализировать применение судами норм о зло­употреблении правом в следующих категориях дел:

1)    о взыскании процентов за пользование денежными средствами (по договору займа или кредита);

2)    о взыскании оплаты по договорам, содержащим «валютную ого­ворку».

 Применение нормы ст. 10 ГК РФ при взыскании процентов за пользование денежными средствами

По одному из дел коммерческий банк обратился с иском к крестьян­скому (фермерскому) хозяйству о взыскании долга и процентов по кредитному договору исходя из 183% годовых за весь период поль­зования кредитом. ФАС Северо-Кавказского округа применил ст. 10 ГК РФ и частично отказал истцу в защите его права на получение про­центов за пользование кредитом. Суд указал, что исходя из общих принципов гражданского законо­дательства, меры защиты нарушен­ного права должны носить компен­сационный характер и не могут яв­ляться средством обогащения за счет контрагента по обязательству. Взыскивая с хозяйства в размере 183% годовых за пользование кре­дитом за период, когда учетная ставка банковского процента неу­клонно снижалась и была много­кратно меньше договорной, истец злоупотребляет своим правом на получение процентов по кредиту (постановление ФАС СКО по делу №Ф08-575/98).

По другому делу суды первой и апелляционной инстанций отказа­ли банку во взыскании в полном объ­еме процентов за пользование валютным кредитом на том основа­нии, что условие заключенного в 1998 г. кредитного договора об оп­лате за кредит 38% годовых явля­ется злоупотреблением правом. Данный вывод мотивирован имею­щимся в деле письмом Националь­ного банка Республики Калмыкия, из которого следует, что средняя процентная ставка по валютным кредитам в 1998 г. составляла 23,5% годовых. Суд кассационной инстан­ции данные судебные акты оставил в силе (постановление ФАС СКО от 1 марта 2001 г. №Ф08-416/2001).

Наконец, по третьему из рассматриваемых дел суд указал на то, что установление в кредитном догово­ре необоснованно завышенных процентов по существу является зло­употреблением правом, т.к. потери истца покрываются ставкой рефи­нансирования ЦБ РФ. При таких обстоятельствах суд первой инстан­ции правомерно применил ст. 10 ГК РФ и взыскал проценты за пользование займом по средней ставке рефинансирования (постановление ФАС Уральского округа от 24 дека­бря 2002 г. № Ф09-3142/02-ГК).

В первом деле истец, по мне­нию суда, злоупотребил правом на получение процентов, во вто­ром и третьем делах в качестве злоупотребления квалифициро­вано включение в договор усло­вия о размере процентов за поль­зование кредитом.

По всем трем делам судебные инстанции при вынесении реше­ния руководствовались ст. 10 ГК РФ, содержащей запрет зло­употребления правом, что по­влекло для лиц, участвующих в этих делах, ощутимые матери­альные последствия, в связи с чем есть смысл обсудить законность сделанных  судами выводов.

Определение законности и обоснованности данных судебных актов зависит от понимания сущ­ности злоупотребления правом. Исходя из того, что целью субъ­ективного гражданского права яв­ляется удовлетворение интере­сов управомоченного лица, мож­но прийти к выводу, что злоупо­требление субъективным граж­данским правом имеет место лишь тогда, когда управомоченное ли­цо осуществляет принадлежащее ему право при отсутствии инте­реса, для удовлетворения кото­рого право предназначено.

Оценивая доводы судов о нали­чии в действиях истцов злоупотребления правом, необходимо учесть, что их интерес как ком­мерческих организаций состоит в получении прибыли от хозяйст­венной деятельности (за исклю­чением случаев, когда коммерче­ская организация получает де­нежные средства от ведения де­ятельности, не являющейся пред­принимательской), и, как следст­вие, у них всегда есть интерес в получении денег. Данный интерес охраняется законом (ч. 1 ст. 2 и ч. 1 ст. 50 ГК РФ). Следовательно, дей­ствия, направленные на осуществление права взыскания про­центов по договору займа, не мо­гут признаваться злоупотребле­нием правом.

Сомнительна, на мой взгляд, оценка в качестве злоупотребле­ния действий по «установлению размера процентов за пользова­ние займом». В соответствии с ч. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юриди­ческие лица свободны в установ­лении своих прав и обязанностей на основе договора и в определе­нии любых не противоречащих законодательству условий дого­вора. У заимодавца нет права в одностороннем порядке опреде­лять условия договора. Прини­мая сумму займа на предусмот­ренных договором условиях, за­емщик тем самым соглашается с условием о размере процентов за пользование займом. Даже если признать такой заем договором присоединения, в котором усло­вие о процентах с заемщиком не согласовывается, то последний может оспаривать размер про­центов по основаниям, предусмо­тренным в ч. 2 и 3 ст. 428 или ст. 451 ГК РФ, путем предъявле­ния иска о расторжении или из­менении договора, что ни в одном из рассматриваемых случае сде­лано не было.

В качестве примера такого под­хода к решению данного вопроса можно привести следующее судеб­ное дело. Василеостровский район­ный суд г. Санкт-Петербурга реше­нием от 8 августа 2003 г., оставлен­ным в силе кассационной инстанци­ей, удовлетворил иск АКБ «Сберега­тельный банк РФ» к одному из сво­их вкладчиков о расторжении дого­вора банковского вклада, предусма­тривавшего уплату 5% годовых еже­месячно в связи с существенным из­менением обстоятельств. Суд при­шел к выводу, что вследствие изме­нения финансово-экономической ситуации в стране, снижения ставки рефинансирования со 180% годо­вых на момент заключения догово­ра до 18% годовых на момент обра­щения банка с данным иском послед­ний несет существенные убытки, ко­торые при заключении договора он предвидеть не мог, поскольку исхо­дил из возможности в будущем из­менять размер процентной ставки в соответствии с изменениями став­ки рефинансирования. Верховный Суд РФ, подтвердив правильность вывода суда первой инстанции о том, что с признанием недействительным условия об одностороннем измене­нии процентной ставки существен­но изменились обстоятельства, из которых стороны исходили при за­ключении договора, определением от 23 февраля 2004 г. отказал в ис­требовании данного дела для пере­дачи его на рассмотрение в суд над­зорной инстанции[1].

Применительно к первому из рассмотренных дел едва ли мож­но согласиться с квалификацией взыскания процентов за пользо­вание кредитом как применением мер ответственности. Такое дей­ствие является присуждением к исполнению обязанности в нату­ре, которое в практике Высшего Арбитражного Суда РФ ответст­венностью не признается (поста­новление Президиума ВАС РФ от 23 февраля 1999 г. №5033/98). Вызывает сомнение и обоснованность квалификации действий истца как злоупотребление правом по мотиву того, что «учетная ставка банковского процента неуклонно снижалась». Данная ставка ут­верждается Центральным бан­ком РФ. Последний, однако, не определяет процентные ставки по кредитам, выдаваемым коммер­ческими банками. В обсуждаемой ситуации можно говорить о нару­шении судом принципа недопус­тимости произвольного вмеша­тельства кого-либо в частные де­ла (ч. 1 ст. 1 ГК РФ).

Если, по мнению суда, взыска­нием этих процентов должнику причиняется вред, есть основа­ния обсудить применение ч. 3 ст. 1064 ГК РФ, согласно которой в возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен с согласия потерпевшего, а дейст­вия причинителя вреда не нару­шают нравственные принципы общества.

Ввиду особого значения этого момента необходимо остановить­ся на нем подробнее. Нравствен­ное чувство, включающее твер­дое понимание нравственных принципов общества, присуще каждому судье как человеку и гражданину. Возможно, что в по­добного рода постановлениях сказывается господствующая в обществе (и не только россий­ском) отрицательная моральная оценка ростовщичества, основан­ная на том, что фактическое мо­гущество кредитора, защищен­ное правом, простирается далее его юридического могущества. Благодаря тому обстоятельству, что он может оказать на должни­ка некоторое юридическое воз­действие, он оказывает на него, сверх того, и фактическое воз­действие. Вместе с тем не исклю­чено, что в основе желания снять с должника часть долгового бре­мени лежит психологическая ус­тановка у ряда судей защищать слабого, а не правого, что, по за­мечанию Р. Иеринга, является признаком «слабого времени»: «Сильное время, прежде всего, заботится о том, чтобы кредитор до­бился своего права, если бы да­же должнику пришлось от этого погибнуть»[2].

В качестве примера подхода к разрешению споров данной категории можно привести постановле­ние ФАС Северо-Западного округа от1 ноября1999г.№А-05-3100/99-226/10. В этом деле кредитор потребовал взыскания с должника ;  процентов за пользование кредитом по ставке 180% годовых при «ставке рефинансирования 60%. Удовлетворяя заявленные требования лишь частично, суд первой ин станции посчитал, что условие п. 11 кредитного договора, которым установлена ставка за пользование      кредитом в размере трехкратной ставки рефинансирования на сумму, соответствующую цене товара      (в данном случае 180% годовых), является кабальным.

Сославшись на ст. 10 ГК РФ, суд расценил данное условие догово­ра как злоупотребление правом и уменьшил размер ставки за поль­зование кредитом до ставки рефи­нансирования — 60% годовых. От­меняя решение суда первой ин­станции, ФАС СЗО не применил ст. 10 ГК РФ, т.к. действия истца направлены не на причинение вре­да должнику, а на получение при­были.

Такой подход был подвергнут критике со ссылкой на то, что ли­цо, употребляющее право во зло другому лицу, может безразлич­но относиться к тому, причинит оно вред другому или нет. Поэто­му направленность воли на извле­чение прибыли сама по себе не мо­жет являться основанием для вы­вода об отсутствии злоупотреб­ления правом[3].

Между тем злоупотребление правом не предполагается (ч. 3 ст. 10 ГК РФ). Поэтому направ­ленность воли на извлечение при­были сама по себе не может яв­ляться основанием и для вывода о наличии злоупотребления пра­вом. В любом случае обогащение за счет контрагента недопустимо только при привлечении его к гражданско-правовой ответст­венности[4], а бремя доказывания намерения кредитора употребить право во зло должнику лежит на должнике.

Так, по одному из дел, апелляционная  инстанция отказала во взыскании повышенных процентов за просрочку уплаты процентов по кре­диту со ссылкой на то, что закон не устанавливает такие правовые последствия, как уплата заемщиком процентов за просрочку в выплате плановых процентов (т.е. процентов за пользование). Включение в договор такого условия расценено как злоупотребление правом. Отменяя апелляционное постановление, ФАС Московского округа указал на отсутствие доказательств того, что при заключении договора истец преследовал цель умышленно причинить вред ответчику (постановление ФАС МО от 16 января 2001 г. № КГ-А40/6300-00).

Практический вывод из ска­занного может быть сформулиро­ван следующим образом: условие кредитного договора или догово­ра займа, предусматривающее какой угодно высокий размер про­центов за пользование денежны­ми средствами, не может быть квалифицировано как злоупо­требление правом. При взыска­нии кредитором с должника про­центов за пользование денежны­ми средствами по кредитному до­говору или договору займа раз­мер указанных процентов не мо­жет быть уменьшен судом на ос­новании ст. 10 ГК РФ. Уменьше­ны могут быть только проценты, взыскиваемые в качестве санк­ции за просрочку погашения де­нежного долга на основании ст. 333 ГКРФ.

 Применение норм ст. 10 ГК РФ при взыскании оплаты по договорам, содержащим «валютную оговорку»

В договоры, предусматриваю­щие оплату товаров, работ или ус­луг, стороны иногда включают «валютную оговорку», согласно которой сумма платежа исчисля­ется в привязке к курсу опреде­ленной иностранной валюты (ст. 317 ГК РФ). При разрешении споров, связанных с «валютной оговоркой», суды в ряде случаев обсуждают вопрос о применении ст. 10 ГК РФ.

Так, ООО «Продюсерский центр «ДО» обратилось с иском к ООО«Таганрогская телекомпания» о взыскании 56 820 руб. задолженности за оказанные услуги, эквивалентных 2000 долларов США.

Решением суда первой инстан­ции иск был удовлетворен. ФАС СКО решение суда отменил с направлением дела на новое рас­смотрение, указав на то, что в свя­зи с ростом в несколько раз курса доллара требование разницы между суммой задолженности, определенной по курсу на день платежа, и суммой платы за ана­логичные услуги на эту же дату фактически является злоупотреблением кредитором своим пра­вом (при условии отсутствия у кредитора неисполненных на момент резкого роста курса валют­ных обязательств перед третьи­ми лицами, возникшими в связи с неисполнением обязательств должником). Поэтому, если услу­ги оплачены истцом в иностран­ной валюте до 17 августа 1998 г., его требования в этой части су­дебной защите не подлежат. По мнению ФАС СКО, иной подход ставит участников договорных от­ношений, применивших валют­ную оговорку до 17 августа 1998 г., в неравное правовое положение, нарушает принцип эквивалентности в гражданских правоотноше­ниях и создает для кредитора воз­можность получения за счет должника несправедливо высокой денежной суммы (постанов­ление ФАС СКО от 13 ноября 2000 г. № Ф08-3095/2000)[5].

Позиция суда ясна: сколько истец затратил на оказание ус­луг, столько он и должен полу­чить от ответчика. Здесь есть право, и оно осуществляется. Од­нако злоупотребления правом нет, т.к. у истца есть интерес в его осуществлении. Истец, по мысли суда, пытается нажиться на резком повышении курса ино­странной валюты, т.е. на обстоя­тельстве, за появление которого никто, в том числе и кредитор, не отвечает. В появлении этого об­стоятельства нет заслуги кре­дитора, это не результат его нор­мальной хозяйственной деятель­ности, и поэтому, по мнению су­да, было бы несправедливо дать истцу нажиться на нем. Таким образом, как ни парадоксально это может показаться, суд отка­зал в иске как раз именно пото­му, что истец не причастен к рез­кому повышению курса иностранной валюты в августе-сентя­бре 1998 г.

Оценивая доводы процитиро­ванного постановления, необхо­димо заметить, что в ГК РФ не закреплен принцип эквивалент­ности.

Иное привело бы к тому, что, к примеру, подрядчик сможет взы­скать с заказчика не договорную цену работы, а ту цену, которая точно соответствует его фактиче­ским затратам. Между тем цель предпринимательской деятель­ности состоит не в компенсации затрат, а в получении прибыли.

Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 1199/03 изло­женная позиция судов признана незаконной.

Отменяя постановление касса­ционной инстанции, которым кре­дитору было отказано в иске со ссылкой на резкое увеличение курса доллара США, Высший Ар­битражный Суд РФ, обоснованно избегая экономических и мораль­ных аспектов, сослался на нали­чие у должника обязанности над­лежащим образом исполнять обя­зательство по оплате в соответст­вии с условиями обязательства и требованиями закона, иных пра­вовых актов.

При этом ВАС РФ особо под­черкнул, что, отказывая креди­тору в иске по мотиву злоупотреб­ления им своим правом, суд не указал, какие именно действия истца квалифицированы им как злоупотребление правом, если учитывать наличие обязанности ответчика оплатить поставлен­ную истцом продукцию.

Хочется выразить надежду, что это постановление Высшего Арбитражного Суда РФ будет способствовать выработке у су­дов правильного понимания пра­вовой природы и назначения ин­ститута злоупотребления субъ­ективными гражданскими пра­вами[6].