Publications

В последние годы количество законов и нормативно-правовых актов в сфере регулирования предпринимательской деятельности постоянно растет, причем эта тенденция сохранится еще продолжительное время. Автор на конкретных примерах показывает, какие новые возможности несет этот процесс для различных индустрий отечественного бизнеса.

В отличие от конца 1990-х гг., сейчас предприниматели ста­ли менее резко высказываться об уровне госрегулирования в бизнесе (ранее, по их мнению, непо­мерно высоком). При этом стоит иметь в виду, что в настоящее время в нашей стране происходит восполнение недо­статочности регулирования различных сфер предпринимательской деятельнос­ти, а количество законов, нормативных актов и иных регулятивных документов только за последние годы выросло в не­сколько раз. Государство весьма иници­ативно в этой сфере, и справедливости ради стоит признать, что современное качество нормотворчества, на взгляд профессионалов, на порядок выше, чем даже пару лет назад.

Судя по логике развития отечест­венного законодательства, существен­ное наращивание нормативной базы в экономической сфере станет значимым трендом на ближайшие годы. Опираясь на анализ текущего прироста соответствующей нормативной базы, можно сделать вывод о том, что эти процессы будут находиться в активной фазе еще лет десять, а точнее — до того момента, пока уровень процедурной детализации деятельности отдельных бизнесов не достигнет среднемировых показателей, присущих развивающим­ся рынкам.

Кроме того, важно помнить о том, что созданием и внедрением новых правил регулятивная деятельность го­сударства не ограничится: последуют корректировки, изменения и уточне­ния уже закрепленных норм. И каждое из этих действий будет представлять новые возможности для различных ин­дустрии отечественного бизнеса. При этом изменение (во многом путем де­тализации) правил игры на различных рынках будет постоянным процессом на ближайшие годы.

Основной принцип

На основании имеющегося опыта, да и просто здравого смысла можно сделать вывод о том, что при любом затрагивающем бизнес действии государства всегда найдутся как выиг­равшие, так и проигравшие. Степень и характер влияния, которое оказывает то или иное решение государства на рыночные позиции конкретной ком­пании, зависят от того, насколько сама компания использовала существующие легальные механизмы для формирова­ния позиции.

Понятно, что позиция государства ни по одному вопросу не возникает из некоего «абсолютного вакуума». В основе любой активности регулятора лежат государственные либо част­ные интересы, которые и формируют «повестку дня». Безусловно, наличие прямого государственного интере­са — наименее управляемая со сторо­ны бизнеса материя. Если какое-либо мнение уже имеется в программе действий государства по конкретном} рынку, то очевидно, что пытаться ему противостоять — во многом бесперс­пективная задача. Такое положение в первую очередь обусловлено тем, что значительное количество регуляторов вычленит из этой программы или плана свою сферу ответственности и начнет предпринимать в соответству­ющих рамках конкретные шаги. При этом одна большая задача распадает­ся на значительное количество более мелких. В принципе, и в таком случае можно добиться учета интересов конкретной индустрии, но это потребует от заинтересованных сторон значитель­ной мобилизации различных ресурсов, прежде всего кадровых и финансовых.

Позиция государства ни по одному вопросу не возникает из некоего «абсолютного вакуума». В основе любой активности регулятора лежат государственные либо частные интересы, которые и формируют «повестку дня». Безусловно, наличие прямого государственного интереса - наименее управляемая со стороны. Вместе с тем зачастую гораздо про­ще и эффективней участвовать в фор­мировании «повестки дня», добиваясь учета интересов своего рынка в перво­начальном документе, определяющем деятельность регуляторов в той или иной сфере. И только в случае, если но не удалось, заниматься отстаива­нием интересов уже на уровне череды нормативных актов, фактически расщепляющих генеральное мнение госу­дарства на составные части.

Приведем показательный пример из отечественной практики, который был особо актуален еще пару лет назад. До недавних пор «дочки» РАО «ЕЭС» не были разделены по видам бизнеса: в каждом регионе существовала одна энергетическая компания, которая производила, транспорти­ровала и продавала электроэнергию. В нашей стране все эти виды деятель­ности относятся к тарифицируемым, на них ежегодно устанавливались го­сударственные цены (так было и тог­да, и сейчас). Для любой энергоком­пании установленный тариф является вопросом номер один: их доходы во многом основаны не на том, какова реальная экономическая эффектив­ность их деятельности, а на том, что думает регулятор об их экономической эффективности. В данном случае ре­гуляторами выступают региональные службы и федеральная служба по тарифам (РСТ и ФСТ). При этом ФСТ ежегодно вводит минимальный и мак­симальный коэффициент (фактически это проценты прироста) увеличения тарифа в энергетике, а РСТ взаимо­действует с конкретной энергокомпа­нией в своем регионе и устанавливает увеличение тарифа на будущий год в рамках предусмотренного «коридора». Стоит отметить, что для любой энер­гокомпании цена вопроса — это десят­ки, а то и сотни миллионов рублей по каждому процентному пункту. Между тем процедура расчетов в РСТ весьма и весьма непрозрачна, к тому же в по­давляющем большинстве случаев они устанавливали энергокомпаниям уве­личение тарифа по нижнему уровню (судя по их традиционному настрою, если бы имели полномочия, то снижа­ли бы его из года в год). В результате ежегодно возникало огромное коли­чество конфликтов: различные обжа­лования в арбитражных судах реше­ний РСТ, административные жалобы в ФСТ, снова судебные иски, но уже против РСТ и ФСТ вместе. При этом стоит констатировать низкую резуль­тативность подобных оспариваний: обычно они длятся годами и ни к чему не приводят.

Однако при более пристальном рас­смотрении можно заметить, что при­рода подобных конфликтов заложена в самой философии существования ФСТ. Ведь ключевая задача данной службы — осуществлять государствен­ное регулирование цен на соответству­ющем рынке. Но, как известно, ника­кое регулирование не осуществляется ради самого процесса регулирования. Экономические власти нашей страны много говорят о сдерживании инф­ляции (рост которой во многом обу­словлен ростом тарифов естественных монополий, в том числе и энергети­ки) как об одном из своих важнейших приоритетов. Таким образом, можно предположить, что ФСТ имеет самое прямое отношение к реализации этой государственной задачи. И тогда не составит труда прийти к пониманию того, что предельно допустимый (ми­нимальный и максимальный) рост тарифов определяется не фактичес­кими расчетами потребностей, пре­доставляемыми энергокомпаниями, а исключительно опасениями властей вызвать существенный виток инфля­ции в том или ином регионе. Простой анализ показывает, что устанавлива­емые в последние годы ФСТ пределы роста тарифов напрямую коррелируют с информацией Минэкономразвития России о том, в каком размере воз­можно безболезненно для инфляции повысить тарифы в стране в целом и различных регионах, в частности.

Получается, что энергокомпаниям стоило бы сосредоточить свои усилия не на том, чтобы в конце каждого года убеждать РСТ в обоснованности своих претензий на конкретный тариф, а на том, чтобы в середине года подвести профильных чиновников Минэконом­развития России к мысли о возможнос­ти соответствующего увеличения тари­фа в данном регионе без инфляционных рисков. В этом случае энергокомпании смогли бы получить повышенный ми­нимальный порог увеличения тарифа, спускаемый из ФСТ в РСТ, что автома­тически означало бы гарантированное повышение тарифа на несколько про­центных пунктов (весьма значитель­ный даже для энергетиков финансовый эффект). Кроме того, заниматься этим вопросом пришлось бы в более спокой­ном временном режиме.

При всей очевидной простоте и эффективности подобных действий, существенной экономии ресурсов (временных, людских, финансовых) и наглядности экономических результа­тов всего лишь несколько компаний за последние годы действовали (и впол­не успешно) именно таким образом. Между тем их коллеги из соседних регионов продолжали осаждать РСТ в конце каждого года.

Возможно, здесь имеет место пси­хологический фактор: многие отечес­твенные бизнесмены предпочитают верить в возможность существования итогового и окончательного решения, будь то суд или государственный ор­ган. Однако, как показывает практика, столь узкое мнение имеет свои сущес­твенные недостатки. Подобное «окон­чательное» решение либо невозможно, либо формируется на фундаменте зна-чительного количества промежуточ­ных результатов. В связи с этим вспо­минается профессор Преображенский из «Собачьего сердца», которого от внимания новых соседей не спасла полученная им бумага из высокого ка­бинета, хотя это был такой документ, что ни один Швондер после этого не дол­жен был посметь даже приблизиться к профессорской квартире.

Регуляторы и бизнес: структурные решения

На настоящий момент можно конс­татировать наличие вектора в деятель­ности подавляющего большинства регуляторов и госаппарата в целом, который характеризуется отходом от индивидуальных решений в пользу структурных.

Сегодня достаточно примеров того, как компании одного вида бизнеса, объединившись, могут существенно повлиять на позицию властей. Но при этом принципиально то. что это пози­ция, отражающая мнение всех учас­тников соответствующего рынка или крупной группы серьезных его игро­ков. Именно этот тренд на структур­ность принимаемых решений является одновременно и положительным, и отрицательным фактором.

Структурные преобразования не могут быть проведены одномоментно, между различными пластами норма­тивного регулирования бизнеса будут возникать противоречия, основан­ные на непропорциональном разви­тии и на несогласованности действий различных госорганов. Потому ком­пании, которые не будут выражать инициативу в представлении своих интересов, потенциально могут ока­заться заложниками ситуации. Для тех же, которые будут проводить в жизнь более активную позицию, тяга к струк­турности раскрывает «окно» в мир воз­можностей, так как потребность госу­дарственных органов в качественной экспертизе и адекватной информации существенно возрастает.

В современных условиях компания, которая не участвует или не пытается участвовать в регулятивных изменени­ях, очень скоро окажется в уязвимом положении на рынке, поскольку ини­циатором различных изменений станет ее конкурент.

Юридическая детализация и проработка

Сегодняшнее состояние отечест­венного госуправления предоставляет бизнесу весьма значительные возмож­ности по отстаиванию собственных интересов. Безусловно, речь идет толь­ко о легальных действиях, которые к тому же могут считаться допустимыми и с этической точки зрения.

Существует определенная методо­логия достижения искомого резуль­тата. Для внесения в государственные органы своих предложений по тем или иным насущным вопросам необходимо иметь на руках результаты подробного юридического анализа текущей ситуа­ции и детализацию того, к каким пра­вовым последствиям приведут предла­гаемые изменения. Кроме того, и само выносимое на обсуждение решение должно содержать доскональную юри­дическую квалификацию основной идеи и описание всех сопутствующих правовых рисков с указанием путей их минимизации. Личный опыт позволяет нам сделать вывод о том, что представ­ления об эффективном порядке взаи­модействия у бизнесменов и чиновни­ков существенно расходятся. К тому же последние в отсутствие детального анализа конкретных предложений мо­гут просто не понять, насколько силь­но придется менять действующую пра­вовую среду в целях их реализации.

Важно также учитывать технику согласования действий и докумен­тов между различными госорганами, в результате использования которой первоначально задуманный вариант может претерпеть существенные из­менения. Поэтому идея вносимого предложения должна быть сформули­рована таким образом, чтобы допуска­лась возможность ее корректировки. Другими словами, всегда необходимо иметь план «Б».

В подтверждение изложенного можно указать на отмечаемый многи­ми наблюдателями факт перераспре­деления полномочий внутри крупных корпораций. В наиболее продвинутых из них произошло переподчинение подразделений по СК (^оуегптепг ге1а-йопз) вице-президентам, курирующим правовую работу. Безусловно, наличие постоянных коммуникаций с госап­паратом по-прежнему необходимо: это позволяет держать руку на пульсе происходящего. Но поскольку в насто­ящий момент адекватное взаимоотно­шение с госорганами строится помимо прочего и на детальной юридической проработке предложений, подобные действия отечественных бизнесменов в некоторых случаях представляются вполне оправданными.

Общественный интерес

При оценке того или иного предло­жения регуляторы и государственные органы обязательно будут обращать внимание на то, насколько конкретная идея соответствует общественным ин­тересам, под которыми может подра­зумеваться интерес индустрии в целом или общественности как таковой. Для того чтобы продемонстрировать на­личие определенного общественного интереса, представителям госорганов необходимо решить вопрос не только о качественной юридической прора­ботке позиции, но и о площадке взаи­модействия. Здесь существует весьма действенная и обладающая рядом не­оспоримых преимуществ возможность использовать различные бизнес-ас­социации по их прямому назначению (РСПП, ТПП, «Деловая Россия», от­раслевые объединения). Преимущест­ва такого сотрудничества заключаются в том, что, во-первых, представители госаппарата очень опасаются подозре­ний в ангажированности от своих же коллег по цеху; во-вторых, подобные действия общественной организации уже свидетельствуют о наличии опре­деленного общественного интереса, в-третьих, предложения некоммерчес­кой организации могут быть изложе­ны в более острых формулировках, что всегда повышает внимание к содержа­нию. В результате компания-иници­атор может более свободно излагать свое мнение и обозначать потребнос­ти, акцентируя внимание на самых важных аспектах (компания вряд ли смогла бы себе это позволить, дейс­твуй она напрямую).

Однако этот путь имеет и ряд серь­езных недостатков. Прежде всего, многие некоммерческие предприни­мательские организации, в том чис­ле и крупные, имеют постоянную потребность в демонстрировании ак­тивности. Это может стать причиной существенного увеличения издержек компании - инициатора изменении: она может столкнуться с необходи­мостью организации в рамках ассоци­ации каких-либо слушаний, круглых столов, обсуждений и прочих доволь­но формальных действий. Кроме того, предпринимательские ассоциации прекрасно осознают формальный ха­рактер свого участия в подаче идеи ре­гуляторам - они вряд ли согласятся на го, чтобы направить серьезное обра­щение в госорганы, основываясь лишь на позиции одной компании. Скорее всею, они хотят обсудить сущест­во вносимого предложения с другими участниками соответствующей индус­трии, т.е. с конкурентами компании-инициатора, что, безусловно, ухудшит управляемость ее инициатив. Конку­ренты непременно подвергнут предло­жение жесткой критике в том случае, если оно будет носить дискриминаци­онный характер. Но даже если этого не произойдет, инициатору изменений придется приложить большие усилия для того, чтобы взаимодействие с гос­органами по поводу выдвинутых им же идей было поручено именно его пред­ателям. Как показывает практика, при всех преимуществах использова­ния общественных бизнес-объеди­нений иногда более перспективным представляется прямое общение с государственными регуляторами.