Publications

Поправки в закон «О банкротстве», подготовленные Минэкономразвития, дают возможность практически всем российским компаниям заморозить на пять лет погашение своих кредитов. Кредиторы и должники рвут на части законодателей.

Министерство экономического развития подготовило проект федерального закона «О внесении изменений в федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)” и федеральный закон „Об исполнительном производстве” в части совершенствования реабилитационных процедур». Закон должен помочь тем предприятиям, которые только временно неплатежеспособны, и создать дополнительную реабилитационную процедуру – финансовое оздоровление, – позволяющую предприятию «выйти» из банкротства. Как объяснил замдиректора департамента корпоративного управления Минэкономразвития Дмитрий Скрипичников, министерство, таким образом, решило акцентировать внимание на реабилитационных процедурах, а не на распродаже активов за долги.

Дело в том, что в сложном финансовом положении сегодня оказались практически все крупные компании. По данным руководителя отдела юридического бюро «Падва и Эпштейн» Ольги Кузуб, количество заявлений о банкротстве в этом году может быть как минимум процентов на 40 больше, чем в прошлом. Массовое разорение и передел собственности могут повлечь за собой большие экономические проблемы.

С другой стороны, страдают кредиторы, которые также пострадали от кризиса и потеряли свои деньги, в том числе по причине финансового бессилия их должников.

Уже с начала кризиса закон о банкротстве стал центром внимания и законодателей, и субъектов экономики. «Только за последний год его меняли как минимум семь раз, и даже юристы не успевают отслеживать последние нововведения», – говорит Кузуб. Последние поправки в закон, вступившие в силу в середине года, юристы назвали прокредиторскими [1]. Санкционировать банкротство стало очень просто – достаточно кредитору прийти в суд с исковым заявлением о том, что ему задолжали более 100 тыс. рублей и просрочка составляет три месяца. Если иск о взыскании денежных средств не обжалуется, то можно уже ставить вопрос о признании должника банкротом. При этом кредиторы в лице конкурсного управляющего имеют право оспаривать любые подозрительные сделки, совершенные в течение последних трех лет. Таким образом, должник не может вывести активы, чтобы в дальнейшем сказать кредитору, что у него ничего нет и платить ему нечем. «Еще одной новацией стала общая норма о продаже имущества должника на электронных торгах, – отмечает юрист практики „Арбитраж. Конфликты. Судебные споры” юридической фирмы „Вегас-Лекс” Андрей Бежан. – Это сделано для того, чтобы должник не смог продать его „своим” по бросовой цене и опять-таки скрыть имеющиеся средства от кредитора». Правда, отмечает юрист, электронные торги пока так и не заработали.

Естественно, крупнейшие должники запаниковали еще на стадии законодательных разработок и стали лоббировать изменения в закон о банкротстве в свою пользу. Так, Олег Дерипаска, долги которого составляют около 25 млрд долларов, попросил самого президента Дмитрия Медведева скорректировать законодательство. «Если сейчас предприятие не может платить по долгам, это не значит, что оно не сможет делать это осенью», – заявил он еще весной.

Судя по всему, президент хоть и не сразу, но внял этой просьбе. «По сравнению с действующим законом изменения планируются очень существенные», – отмечает управляющий партнер юридического бюро «Падва и Эпштейн» Семен Эпштейн. Согласно новому законопроекту, финансовое оздоровление вводится по результатам рассмотрения арбитражным судом заявления должника о введении финансового оздоровления. То есть компания сможет инициировать процедуру финансового оздоровления сама и сразу, достаточно обратиться в суд и заявить, что компания предвидит свое банкротство, сумма невыплаченного вовремя долга у нее не меньше 100 тыс. рублей (причем просрочка может быть и в один день). По действующему сейчас закону прежде нужно пройти процедуру наблюдения (семь месяцев) и получить согласие кредиторов. При этом в новом законопроекте максимальный срок финансового оздоровления увеличен с двух до пяти лет, но после трех лет продление процедуры придется утвердить в суде. На время финансового оздоровления не начисляются проценты, пени и штрафы по кредитам. Основной долг в течение этого времени также можно не платить, после к уплате подлежит и он, и проценты в размере ставки рефинансирования.

Абсолютным новшеством является и то, что объявить себя на грани банкротства может теперь и целый холдинг, если какая-либо из его компаний имеет просрочку. Вводится даже новый термин – трансграничные банкротства. Получается, что из-за маленькой задолженности одной из своих компаний холдинг может заморозить все свои кредитные выплаты на пять лет.

В плане оздоровления может быть предусмотрено списание части долгов и даже обмен их на акции – сейчас долг должен быть погашен полностью. Утвердить план со списанием долгов можно будет напрямую в суде, достаточно согласия 25% кредиторов. Надо только доказать, что кредиторы в случае оздоровления получат больше, чем при конкурсном производстве. Согласование плана оздоровления с кредиторами упрощено, их можно разбивать на классы. Классы будут голосовать отдельно, должник сможет предложить каждому свой срок погашения и условия.

«Если первая редакция проекта реально не позволяла использовать механизм оздоровления в связи с установлением очень жестких, а фактически – невыполнимых сроков, то рассматриваемые сейчас новеллы не связывают суд каким-либо необходимым периодом просрочки платежа. У суда, таким образом, остается один критерий: превышение активов над обязательствами», – резюмирует Эпштейн. Естественно, должник должен иметь бизнес-план, который показывает, как он будет себя финансово реанимировать, но по новому закону план финансового оздоровления утверждается собранием кредиторов, причем даже в том случае, если его одобрит лишь 25% собравшихся. «На собрание может прийти вообще один человек с требованием к должнику в 10 рублей и утвердить план», – объясняет Бежан. К тому же если большинство кредиторов холдинга находится, например, в Хабаровске, а собрание в Москве, они просто могут не успеть доехать. «Появляется потенциальная возможность злоупотребления правом», – предупреждает юрист.

«Получается, что фактически на пять лет должник освобожден от своих обязательств. Это, конечно, даст возможность ему оздоровиться, но я очень сочувствую его кредиторам, которые будут долго ждать, пока их требования будут погашены. Будут блокированы многие финансовые институты», – говорит Бежан.

Правда, есть один нюанс. При подаче заявления должник должен будет предоставлять в суд сведения о своей деятельности за последние три года (перечень имущества, балансы и т. д.). Действующий закон предусматривает такую обязанность должника после введения наблюдения, а проект говорит о стадии, когда суд еще не рассмотрел заявление. При этом в судебном деле будет находиться принципиальная информация о работе должника, которая ранее охранялась коммерческой тайной. Проект указывает, что информация должна оставаться конфиденциальной. «Но возникает опасение: если участники процесса (а это порой сотни кредиторов!) имеют право знакомиться со всеми материалами судебного дела, то проконтролировать использование информации будет просто невозможно. Правда, проект предусматривает возможность взыскания убытков или компенсации (до 10 млн рублей) за последствия использования информации, но если предприятие перейдет новому собственнику, умело для этого использовавшему сведения должника, то кому и зачем нужна такая компенсация?» – задает риторический вопрос Эпштейн.

Вывод прост. Если предположить, что и должник, и кредитор честны, порядочны и добросовестны, то закон может устроить обоих и помочь выжить в кризис. «Добросовестные должники смогут прибегать к финансовому оздоровлению, а добросовестным кредиторам дается больше возможностей по выявлению имущества должника и по привлечению к ответственности реальных собственников бизнеса», – говорит Эпштейн. Но если тот или другой, а возможно, и оба не обладают кристальной честностью, то мы будем свидетелями, мягко говоря, неэтичного поведения в рамках закона. Больше возможностей получает суд, но о его коррупционности всем давно известно.

Пройдет ли закон в Думу, юристы затрудняются сказать. С одной стороны, сильно лобби крупнейших компаний-должников, с другой стороны – закону попытаются воспрепятствовать банкиры.