Publications

Автомобильные ноу-хау – интеллектуальная собственность, с которой не готовы расстаться даже обанкротившиеся автомобильные компании. Как ни пытается глава Сбербанка Герман Греф уговорить GM на передачу технологий Opel, американцы не соглашаются. А без технологий сделка по Opel теряет фундаментальность. Единственной отечественной новинкой последнего времени стал автомобиль Vega производства ТагАЗа, но его создателей уже успели обвинить в воровстве. Между тем российские автомагнаты, похоже, всерьез решили заняться обновлением российских модельных линеек...

Не успел Таганрогский автомобильный завод представить новую модель Tagaz Vega (ранее известную как проект С-100), как нужно решать проблему с обвинением в воровстве своей “дочки” Tagaz Korea. Корейская компания GM DAT (GM Daewoo Auto & Technology) 17 сентября подала иск в Сеульский арбитражный суд в отношении Tagaz Korea, обвиняя последнюю в нарушении прав на интеллектуальную собственность и в использовании информации, представляющей коммерческую тайну. В GM DAT считают, что в основе автомобиля Tagaz Vega лежат технологии Chevrolet Lacetti. Еще ранее южнокорейская прокуратура возбудила уголовные дела в отношении двух сотрудников Tagaz Korea, до этого являвшихся сотрудниками GM-Daewoo: якобы при переходе в Tagaz Korea они взяли секретные файлы с документацией, на основе которой и был построен автомобиль, представленный публике сначала как проект С-100, а затем как модель Tagaz Vega. Расследование уже получило трагическую окраску: по сведениям корейских СМИ, еще один бывший сотрудник GM DAT, проходивший в качестве свидетеля, после допроса покончил с собой.

На российском ТагАЗе подтвердили, что знают о факте передачи иска в арбитраж г. Сеул, однако подчеркнули, что никаких официальных претензий в свой адрес пока не получали. “Все претензии предъявлены не к ТагАЗу, а к Tagaz Korea, – пояснила директор по связям с общественностью ТагАЗа Елена Ларина. – Это разные юрлица, поэтому говорить об участии в этом деле Таганрогского автомобильного завода некорректно”. На базе каких разработок построили автомобиль Vega, который завод продвигает как собственный продукт, и за счет каких средств, и правда остается загадкой. Между тем стоимость одной платформы нового автомобиля оценивается не менее чем в 2 млрд долларов. На ТагАЗе говорят, что создали инжиниринговый центр в Корее, потому что специалистов должного уровня в России практически нет, в корейском же офисе работают не только корейцы, но и инженеры из европейских стран. Корейский инжиниринговый центр должен построить для ТагАЗа еще несколько моделей: в настоящее время идет работа над автомобилем B-класса, D-класса и внедорожника, в планах продвижение собственного автомобильного бренда.

Тем не менее именно Таганрогский автозавод может стать главным пострадавшим в этой истории, поскольку предполагается, что в ходе разбирательства суд может дать запрет на продажу и производство автомобиля Vega, на который завод возлагает свои основные надежды. Ведь основной партнер завода, компания Hyundai, скоро запускает собственный завод и уже активно набирает персонал. Поэтому ТагАЗ заявляет, что готов идти на уступки. “Мы знаем о том, что претензия действительно содержит требование прекращения производства и реализации автомобилей Vega, – комментирует Елена Ларина. – Это связано с особым корейским законом о том, что они могут просить арбитраж остановить производство и продажу. Но в любом случае решения арбитража пока нет, и никто нам ничего не предъявлял”.

Вопрос технологий не случайно именно сейчас встал так остро. Промышленный шпионаж – обычное дело на развивающихся рынках, и поэтому случай с ТагАЗом на самом деле не кажется таким уж диким. Использование чужой технической документации и чертежей, например, активно практикуется в Китае, поэтому подобные иски на международном уровне практикуются достаточно давно. Как рассказывают российские правозащитники, обычно такие истории обходятся без различных “киношных” атрибутов: одно лицо просто передает конфиденциальную информацию другому. При этом утечка необязательно касается абсолютно новых моделей, это может быть документация на модели, которые давно обращаются на рынке либо даже готовятся его покинуть. Последствие “утечки” технологий – это появление на рынке более дешевого конкурентного продукта, являющегося фактически копией “первоисточника”. Общие технические характеристики и разница в цене, как правило, и заставляют обратиться в суд за выяснением обстоятельств.

Несмотря на то что вопрос технологий долгое время считался в России неактуальным, а случай с ТагАЗом можно считать прецедентом, российская правовая база также позволяет вести такие дела, объяснил старший юрист “Вегас Лекс” Константин Астафьев. Как правило, споры об объектах интеллектуальной собственности касаются товарных знаков, знаков обслуживания и промышленных образцов. “В ходе разбирательства учитывается техническая документация, правоустанавливающие документы и обстоятельства появления новой технологии, – комментирует эксперт. – В данном случае документация на продукт будет истребована, как и правоустанавливающие документы, подтверждающие право использования технологии. Я думаю, что корейская сторона может обратиться в российский суд, а возможно, и в антимонопольный орган, в компетенции которого защита конкуренции”.

“Возмещение убытков, административный штраф за нарушение антимонопольного законодательства, а в определенных случаях даже уголовная ответственность, запрет на производство незаконной продукции – вот то, что грозит преступникам в случае признания вины судом”, – подтверждает старший юрист адвокатского бюро “Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры” Ирина Степанова. В случае, если речь идет о ноу-хау, потребуется доказывать и незаконное получение, и использование данной полученной информации, а также то, что использованная информация отвечает признакам ноу-хау согласно закону. Может потребоваться и экспертиза: как чертежей и иной документации, так и самой продукции.

Случай ТагАЗа вполне может положить начало возникновению аналогичных историй, ведь технологии постепенно становятся главным объектом интереса российских автозаводов. Не случайно переговоры по Opel тянутся уже долгие месяцы и окончательные условия сделки все еще не определены. В случае, если GM все-таки не отдаст технологии русским, те вполне могут случайно что-нибудь “подсмотреть”. “Такие случаи могут действительно иметь место, хотя это не значит, что они будут регулярными, – подтверждает Константин Астафьев. – В конечном итоге только судебные инстанции будут решать, имело ли место незаконное использование чужой технологии”.