Комментарии экспертов

Партнеры. 

Новыми банкротствами российским кредитным организациям угрожает не только рост просрочки по кредитному портфелю. Риск-менеджеры в пожарном порядке учатся анализировать состояние западных банков-контрагентов.

Мало кто, кроме, пожалуй, самих банкиров, задумывается о том, что в конечном счете любая иностранная валюта, будь то доллар, евро или украинская гривна, находится в стране-эмитенте. То есть безналичные доллары лежат в аме­ри­кан­ских банках, а евро – в банках стран Евросоюза.

Анализируй это. 

Главный риск, который берет на себя российский банк, открывая счет или кредитуя иностранного контрагента, безусловно, невозврат средств или ненадлежащее исполнение обязательств по проведению платежа. «Долгое время об этом никто не задумывался, – говорит начальник управления анализа страновых рисков и ри­сков финансовых институтов Промсвязьбанка Алексей Когорев. – Как-то не принято было сомневаться в устой­чи­во­сти, например, крупнейших аме­ри­кан­ских банков. Финансовый анализ, конечно, проводился, но большое доверие оказывалось рейтингам международных агентств. Можно сказать, что до кризиса они играли основную роль». Напомним, что печально известный Lehman Brothers вплоть до своего банкротства имел рейтинги на уровне A2 по Moody’s и A+ по Fitch – не максимальные, но довольно высокие.
Но сейчас оценивать риски приходится самостоятельно. Вот тут-то и начинаются сложности: привычных для россиян ежемесячных форм отчетности нет. «Иностранцы» публикуют подробные данные раз в год, по некоторым доступны также промежуточные итоги – полугодовые или квартальные, но не более того. «Основная проблема в оценке банков-нерезидентов – отсутствие актуальной и подробной финансовой отчетности, – сетует старший вице-президент Бинбанка Ирина Комарова. – При анализе кре­ди­то­спо­соб­но­сти зарубежных контрагентов используются данные МСФО и аудиторские заключения, содержащие детальную информацию о деятельности банка. К сожалению, такие отчеты составляются, как правило, на ежегодной основе». Инсайдерскую информацию получить почти невозможно, дружеские отношения с тамошним руководством тоже исключены.

Чтобы хоть как-то оценить перспективы того или иного зарубежного партнера, риск-менеджеры изучают проспекты эмиссий, материалы, предоставленные сотрудниками контрагента, публикации в прессе. Неплохое подспорье – аналитические отчеты все тех же рейтинговых агентств. Принципы анализа почти не отличаются от подходов к оценке отечественных банков. «Достаточность капитала, качество активов, грамотное управление, доходность, ликвидность. Это главное, на что мы обращаем внимание, – говорит Алексей Когорев. – Важен также и новостной фон, кроме того, крупные финансовые корпорации публикуют существенные факты о своей деятельности».

Страновые риски тоже никто не отменял. В го­су­дар­ст­ве, где зарегистрирован иностранный партнер, кризис может ударить по ключевым элементам бан­ков­ской системы, спровоцировав непопулярные меры. Например, временно национализированный латвийский Парекс-банк в декабре прошлого года ограничил снятие средств с расчетных счетов в единой валюте, установив лимит внутри месяца – 50 тыс. евро. Сейчас ограничения сняты, но нет никаких гарантий, что однажды в какой-нибудь стране не будут введены подобные условия. С началом кризиса российские банки стали пересматривать лимиты на заграничных партнеров. «С августа-сентября прошлого года были закрыты или уменьшены лимиты на банки-нерезиденты по размещению срочных депозитов и вкладов до востребования, в том числе и на объем средств на корсчетах», – свидетельствует Ирина Комарова.

Клиентам, собирающимся держать средства в ино­ст­ран­ной валюте, выбирая российский банк, стоит обратить внимание на его контрагентов. Информацию об этом можно найти в квартальной отчетности кредитных организаций.

Американская подозрительность. Казалось бы, что может быть проще – открыть счет в крупнейшем банке США, Великобритании или Германии, высоко оцененном международными рейтинговыми агентствами. На деле же это очень сложно. По времени процедура может занять от месяца до бесконечности, то есть его вообще могут не открыть – без объяснения причин – или тянуть до того момента, пока российский банк сам не передумает. «С 2001 года процедура открытия счетов в иностранных банках, как в американских, так и европейских, значительно усложнилась. Контрагенты требуют предоставления значительно большего объема информации о финансовом состоянии, составе акционеров, членах наблюдательных советов и исполнительных органов, стратегии развития и тому подобном, – рассказывает Ирина Комарова. – При установлении лимитов на рос­сий­ские банки иностранные финансовые институты исходят из предыдущего опыта работы с конкретным кредитным учреждением, перспективности партнера, прозрачности его бизнеса, информационной открытости. Как правило, банки заинтересованы в совместной деятельности по целому ряду направлений, поэтому счет предпочитают открывать тем, с кем существуют широкие перспективы сотрудничества». По словам банкиров, разные иностранные банки запрашивают разные пакеты данных. Туда входят как финансовая отчетность по МСФО, так и сопутствующие сведения – учредительные документы, лицензии, иногда документы, касающиеся акционеров.

Но не только перспективы сотрудничества влияют на решения иностранцев. Во многих странах, как и в России, действует свое «антиотмывочное» законодательство. «При оформлении отношений между российским и западным банками положения таких законов, как правило, доводятся до сведения российской стороны. Более того, либо она подписывает отдельный документ, либо текст генерального соглашения содержит пункт о том, что стороны в своей деятельности и проведении расчетов через кор­сче­та не будут преследовать целей отмывания», – рассказывает старший юрист группы международных проектов юридической фирмы «Вегас-Лекс» Анна Овчарова. Если зарубежный банк сочтет, что потенциальный клиент – «подозрительная» структура, в открытии счета ему откажут. «Например, банкам США важно, чтобы партнеры не присутствовали на территории конфликтных стран. То есть, если российская кредитная организация обслуживает счета предприятий, зарегистрированных в государствах – спонсорах терроризма (в терминологии американских властей), счет ему, скорее всего, не откроют», – говорит вице-президент компании ФБК Алексей Терехов. И даже по уже открытым счетам, если какая-то операция покажется американскому банку сомнительной, он может потребовать дополнительные документы и разъяснения, и если они его не удовлетворят – операция не пройдет.
Кроме того, зарубежный банк интересуют объемы предстоящих оборотов по счетам клиентов. Чем они больше, тем выше шансы на положительное решение. По словам специалистов, оператору из второй сот­ни по активам стать контрагентом американской кредитной организации, тем более крупной, весьма сложно. Поэтому часто средние и мелкие банки идут по другому пути – открывают счета и в долларах, и в евро в европейских финансовых учреждениях, имеющих американских партнеров. Если же и это оказалось затруднительно, остается третий вариант – счет в крупном российском банке, у которого есть выход на Запад. В принципе, цепочка может быть сколь угодно длинной. Но чем больше в ней звеньев, тем выше риск.

Если завтра дефолт. Крах при определенных обстоятельствах может потерпеть любая организация, а уж в кризисное время таких обстоятельств предостаточно. Кстати, в тех же Штатах с начала года обанкротились уже 20 банков, пусть и небольших. Но их вкладчики в большинстве своем были переданы в «хорошие» руки, то есть автоматически стали клиентами других кредитных организаций, причем в довольно короткие сроки. Напомним, что поиск ин­ве­сто­ра для российского ВЕФКа занял почти четыре месяца.

Если же инвестор для обанкротившегося контрагента не отыщется, это может стать губительным для кредитной организации, у которой там «зависли» деньги. Процедуры взыскания средств в разных странах похожи: все те же очереди кредиторов, ожидания, порой напрасные. «В отношении банкротства применяется право той страны, где находится разорившаяся организация. Императивные нормы этого государства будут определять сроки предъявления требований кредиторов, их очередность», – говорит Анна Овчарова. «Процедуры несостоятельности достаточно унифицированы в мире, в том числе в отношении основных очередей кредиторов. Организации, чьи деньги размещены на счетах кредитных учреждений либо предоставлены в виде займов, не попадают в первую очередь. Исключением могут быть случаи, когда такие обязательства обеспечены залогом имущества, на которое требования обращаются вне очереди», – поясняет Роман Зыков, специальный советник международной арбитражной группы Hannes Snellman.
Партнер группы КПМГ Александр Тютюнник обращает внимание на практику США, где страхование средств в банках распространяется в том числе и на юридических лиц. На сайте Федеральной корпорации по страхованию депозитов (FDIC) говорится, что возмещение в пределах $250 тыс. (сумма была увеличена 3 октября 2008 года) предусмотрено до конца 2009-го, а после вернется к прежнему размеру – $100 тыс. Очередность же удовлетворения требований следующая: сначала покрываются административные расходы, потом долги перед вкладчиками, затем перед основными кредиторами, после погашаются субординированные займы и, наконец, оставшееся получают акционеры. «Поскольку иностранные парт­не­ры расположены в других юрисдикциях, при возникновении проблем российскому контрагенту будет не­про­сто отследить судьбу денег и квалифицированно уча­ст­во­вать в судебных и внесудебных процедурах», – предупреждает Александр Тютюнник.

Банкротство зарубежного банка чревато для российского контрагента и его клиентов как минимум непроведением платежей, а также убытками, которые придется покрывать за счет собственных средств. Но если капитала окажется недостаточно, в ход пойдут средства клиентов. Например, банк попытается увеличить ставки по уже выданным кредитам. Вероятно, он будет до последнего хранить тайну о том, что пострадал из-за финансовых проблем своего иностранного партнера. В конце концов дело вообще может закончиться банкротством.