Аналитика Публикации

Министерство связи и массовых коммуникаций Российской Федерации подготовило проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», предусматривающий механизм немонетарной долгосрочной мотивации сотрудников хозяйственных обществ путем предоставления им опционных вознаграждений (employee stock options). Данный способ мотивации в базовом виде представляет собой отсроченное на несколько лет право работника компании на получение долей (акций) в ее уставном капитале на льготных условиях (безвозмездно) при условии достижения компанией определенных финансовых показателей (в том числе при выполнении плана по росту рыночной стоимости долей (акций) компании).

Практика мотивации сотрудников через опционные вознаграждения широко распространена в мире, особенно в компаниях венчурного бизнеса, где возможен быстрый рост капитализации за счет индивидуальных качеств менеджмента (например, в сфере IT). К основным преимуществам данного вида мотивации относят возможность эффективного стимулирования работников при отсутствии прямых затрат, а также возможность распределения рисков бизнеса между его собственниками и менеджерами.

Как показывают результаты различных исследований, опционные программы интересны и российскому бизнесу. При этом ряд компаний различных сегментов экономики уже имеет соответствующий опыт реализации этих программ (НОВАТЭК, «Вымпелком», ЛУКОЙЛ, МТС, РБК, X5 Retail group, Rambler Media, Mail.Ru Group, «Ситроникс» и др.). В то же время развитие более широкой практики применения опционов во многом затрудняется известными локальными правовыми рисками (судебное ограничение потестативных условий в сделках, негативное отношение судов к не поименованным в законе договорам, отсутствие гибкости трудового права в вопросах оплаты труда и поощрения работников и т.п.).

В результате многие российские компании вынуждены применять искусственные и громоздкие правовые конструкции для реализации опционных программ. К примеру, опционы не редко структурируются через иностранные юрисдикции в отношении имеющих определенную ценность акций иностранных организаций.

В данном контексте законопроект, регулирующий вопросы предоставления опционов менеджерам, является крайне актуальным и своевременным. Механизм мотивации по законопроекту в общем виде может быть представлен следующим образом. Участники (акционеры) хозяйственного общества определяют порядок и условия реализации опционной программы. Далее между хозяйственным обществом и его работником заключается опционный договор, содержащий обязательство общества передать работнику по льготной цене (безвозмездно) определенную долю (акции) в его уставном каптале при условии выполнения условий опционной программы. Вместе с тем хозяйственное общество выкупает необходимую долю (пакет акций) у своих участников (акционеров) и «резервирует» приобретенный актив на собственном балансе до подведения итогов выполнения условий опционной программы. Доли (акции), находящиеся на балансе компании, не предоставляют право голоса, на них не начисляются дивиденды. При этом срок, в течение которого компания может владеть собственными долями (акциями), не ограничен и может составлять более одного года.

Также законопроект вносит дополнение в ст. 191 ТК РФ, согласно которому предоставление работнику акций (долей) в уставном капитале компании – работодателя признается новым видом поощрения за труд.

Таким образом, опцион для менеджера по законопроекту представляет собой договорную конструкцию, находящуюся на стыке гражданского (корпоративного) и трудового регулирования, что потенциально повышает его реальную исполнимость. В то же время механизм, предложенный законопроектом, не всегда может быть реализован, поскольку требует согласия квалифицированного большинства (как минимум для внесения изменений устав) или всех участников (акционеров) хозяйственного общества. В связи с этим практикуемые альтернативные способы структурирования опционов сохранят актуальность вплоть до внесения изменений в ГК РФ об опционном договоре (соответствующие поправки в ГК РФ были приняты Государственной Думой в первом чтении в 2013 году, однако их дальнейшая судьба остается неопределенной) и установления единообразной судебной практики, ориентированной на эффективную реализацию принципа pacta sunt servanda.